​Деревня Брицаловичи расположена в 15 км на северо-восток от г. Осиповичи, в 3 км от железнодорожной станции Брицаловичи и в 115 км от г. Могилёва. На севере-востоке от деревни, где она граничит с лесом, протекает река Свислочь. Рядом находятся автодороги Осиповичи-Свислочь и Осиповичи-Бобруйск. Планировку составляют две параллельные улицы, с обеих сторон застроенные деревянными домами. В основе названия лежит слово «брица», обозначавшее растение Echinochloa crus-galli, которое ранее было известно как «куриное просо» и применялось как примесь к хлебу.

Накануне войны д. Брицаловичи насчитывала около 144 дворов. Тогда на всех жителей приходилось всего четыре фамилии - Борозна, Ольховик, Потапейка, Варакса. Все они, а это около 753 человека, были связаны родственными узами. 

С началом оккупации население деревни не хотело мириться с так называемым «новым порядком» и уже в августе 1941 года в д. Брицаловичи возникла подпольная группа. Её организатором и руководителем стал Григорий Никифорович Борозна, который до войны работал в земельном отделе Осиповичского райисполкома. После того, как он пошёл в партизанский отряд, группу возглавил лесник Викентий Иосифович  Сташевский. В неё входили также заведующий магазина сельпо Фёдор Фомич Потапейко, Владимир Дмитриевич Блинков, комсомолки Зинаида Сушко, Ольга Ольховик, бригадир колхоза «Чырвоная ніва» Артём Иванович Потапейко, домашние хозяйки Сабина Адамовна Сташевская и Ядвига Иосифовна Сорока, служащий торфопредприятия «Татарка» Андрей Наумович Яковицкий. Группа собирала оружие на местах боёв, помогала партизанам. В декабре 1941 года подпольщики группы взорвали 2 железнодорожных моста возле полустанка Малая Горожа, сожгли 4 деревянных моста на шоссе Осиповичи-Бобруйск, в ночь на 10 мая 1942 года уничтожили деревянный мост через реку Свислочь около деревни  Вязье. На базе группы Г.Н. Борозны в январе 1943 года был сформирован партизанский отряд № 211 (в марте 1944 года было присвоено имя К.К. Рокоссовского). Его командиром стал Григорий Борозна. Зона действия отряда не ограничивалась близлежащей территорией: взрывы мостов, железнодорожных путей, нападения на полицейские гарнизоны, - это причиняло большое беспокойство немцам. 

По указанию штаба армейского тыла группы армий «Центр», который размещался в г. Осиповичи, комендатура совместно с карательными органами (в рамках операции «Франц») подготовили, как они выражались «акцию» против деревень Брицаловичи, Б. Горожа, Маковье с целью разгромить отряд и уничтожить д. Брицаловичи как его опорный пункт.

Жители деревни могли укрыться в лесу, так как бургомистр говорил о планируемом уничтожении карателями 12 деревень Осиповичского района, но никто не мог подумать, что гитлеровцы осуществят карательную операцию, несравнимую по коварству и жестокости. 

В один из январских дней 1943 года отряд СС, усиленный подразделением местной вспомогательной полиции, вошёл в д. Брицаловичи. Не просто так, а чтобы расстрелять семьи партизан. А следующим утром отправились на поиски самих партизан. Но разведке заблаговременно удалось установить, что готовится блокада, и отряд передислоцировался. Поэтому лагерь немцы нашли пустым; только в качестве «подарка» на столе партизаны оставили гитару и офицерскую форму. При попытке взять - каратели взлетели в воздух, во главе с комендантом Осиповичского гарнизона - сработало заминирование. Как свидетельствуют показания очевидцев, инициатором заминирования был Борис Дмитриев. Сколько было уничтожено тогда немцев точно неизвестно, по некоторым сведениям - 8, по другим свидетельствам -12. 

Подобрав убитых и раненых, озверевшие фашисты вернулись в деревню. По воспоминаниям очевидцев, сначала всех брицаловичских мужчин согнали в здание магазина и там расстреляли. Жители деревни, которые были согнаны в несколько сараев, молча наблюдали за разграблением деревни, думая, что коров фашисты заберут, а их всё-таки отпустят. Часть людей перегнали из сарая в магазин, где раньше были мужчины. Дети, которые первыми попали туда, сразу увидели следы расстрела. Кто узнал шапку, кто другие предметы. Они плакали и кричали: «Это отцова! Это Ивана!». Немцы же партиями по 10-15 человек стали выводить людей из здания магазина в колхозный сарай и там расстреливать.

 

На месте расстрела мирных жителей д. Брицаловичи установлен памятник. Надпись на памятнике гласит: «Люди! Склоните головы перед могилами 667 жителей деревни Брицаловичи зверски уничтоженных фашистами 13 января 1943 года».

Памятник-мемориал сожжённым жителям д. Брицаловичи

Построить памятник-мемориал в д. Брицаловичи - эту мысль подал колхозникам в 1968 году их председатель, бывший фронтовик Иван Борозна, младший брат которого, Григорий Борозна, командовал партизанским отрядом № 211 им. К.К. Рокоссовского, что действовал в этих местах.

За выполнение работы проектировки и сооружения памятника взялись студенты 4-го курса Белорусского театрально-художественного института из отделения мемориальной пропаганды мастерской народного художника БССР А.О. Бембеля М. Андреев, А. Крохмаль и А. Солятыцкий.

Памятник расположен на краю деревни, естественном высоком холме, обрамлённом лесом.

Обелиск - печная труба … Напоминает одну из тех кирпичных труб, что сломанными шеренгами стояли в войну на пепелищах сожженных врагом белорусских деревень. Через открытые устья и выбитые вьюшки в черные жерла труб врывался ветер, играл, как на органе, нескончаемый реквием по хозяевам. И слышали этот скорбный реквием уцелевшие люди. Жутко было на душе, ночью им снились замученные родственники, знакомые, соседи, они приходили как привидения, во сне и просили по-человечески предать земле их обгоревшие кости. В Брицаловичах скульпторы превратили печную трубу в обелиск, который тревожно напоминает людям об ужасах пережитого.

Высокий, ровный, четырёхгранный, пустотелый прямоугольник. А бока - с пробоинами, как в настоящей трубе после пожара. Только пробоины эти образуют узор - стилизованную ветвь лавра. Границы лавровой ветви, выполненной путём перфорации, оттеняются чёрным фоном внутренних стенок и, создаётся впечатление, что ветвь обгорела. Торцовые грани обелиска декорированы майоликовыми барельефами, которые лаконичным языком символов говорят о победе жизни над смертью, о красоте человека, занятого извечным трудом земледельца. На передней плоскости надпись-посвящение. 

От стелы веером расположено шесть мемориальных плит из бетона. Нижняя кромка их обрамлена белорусским национальным орнаментом. На каждой из пяти мемориальных плит в четыре столбца высечены инициалы и фамилии 667 погибших. Жуткие колонки однофамильцев: Борозна, Борозна, Борозна, Ольховик, Ольховик, Ольховик… Десятки людей одного рода, одного корня… 

Шестая мемориальная плита увековечила имена советских воинов и партизан, погибших в 1943-1944 гг. Согласно паспорту воинского захоронения в братской могиле находятся останки 44 военнослужащих и партизан. В паспорте указаны фамилии 32 воинов и партизан, отмечается, что в братской могиле находится 12 неизвестных солдат. Останки некоторых военнослужащих были перенесены сюда уже после войны.

Неподалеку от обелиска раньше росла старая сосна с аистиным гнездом на вершине. Сосна-вековуха засохла. Может, от старости, может - от жгучего горя её земляков … Сейчас аистиное гнездо - как терновый венок мучений, коронует стелу - основную часть скульптурной композиции мемориала.

От обелиска прямо в село ведёт выложенная камнем дорожка. По первоначальному замыслу скульпторов на ней располагался постамент из полевых валунов и на постаменте вылитый из красного бетона - мальчик-подросток, один из брицаловичской детворы, которых перед войной щедро наносили в крестьянские хаты аисты. Большая была деревня, и в каждой хате были дети, много детей …

«… Я только как вошла в этот сарай, - вспоминала уцелевшая жительница Брицалович Ганна Ивановна Потапейка, - они крикнули:

- Киндер бросай!..

И те дети шли, взявшись за платье. И чужие, и мои. Четверо ж моих, а то несла на руках. Как вошли, так они и застрочили …

Стреляли, стреляли. Постреляли, а потом уже хохочут:

- Рус свинья капут!..

И еще постреляют, ногами пинают.

Ну, я и лежу так. Как полетела, так вот и лежу. А кровь же: поразрывало же все…

Потом пошли они в другой сарай, что поперек… Пошли, еще там хохочут, стреляют все там, лопочут.

Идут сюда! Что тут делать? Подымусь?.. Как подымусь, дак кровь - отовсюду… Ну, опять лягу туда. Лежу. Ну, они так пришли, еще кто стонет - повели очередь по нас и ушли. Хляп-хляп - ворота позакрывали и пошли в школу…» [1, с. 385].

Молодые скульпторы слышали рассказ Ганны Потапейка и рассказы других уцелевших женщин о трагической судьбе детей из Брицалович - жуткие рассказы … Но выбрали из них один. О мальчике, который в январе 1943 года, когда здесь каратели расправлялись с мирными жителями, - вырвался из сарая, где горели люди, и убегал по косогору. Да там и остался, там его настигла пуля…

А художник увековечил мальчишку - застывшим в трагическом недоумении. 

В конце 1980-х годов фигуру подростка по техническим причинам сняли с постамента. Через некоторое время на пьедестале появилась скульптура скорбящей матери с ребёнком на руках, у ног которой лежит раненый боец.

 

Ганна Ивановна Потапейко:

«…Я только как вошла в этот сарай, - они крикнули:

- Киндер бросай!..

И те дети шли, взявшись за платье. И чужие, и мои. Четверо ж моих, а то несла на руках. Как вошли, так они и застрочили… Стреляли, стреляли. Постреляли, а потом уже хохочут:

- Рус свинья капут!..

И еще постреляют, ногами пинают.

Ну, я и лежу так. Как полетела, так вот и лежу. А кровь же: поразрывало же все…

Потом пошли они в другой сарай, что поперек… Пошли, еще там хохочут, стреляют все там, лопочут.

Идут сюда! Что тут делать? Поднимусь?.. Как поднимусь, так кровь - отовсюду… Ну, опять лягу туда. Лежу. Ну, они так пришли, еще кто стонет - повели очередь по нас и ушли. Хляп-хляп – ворота позакрывали и пошли в школу…».

«…Ну, и как уехали они, фашисты, на партизан, да как зашли в землянку – их взорвало. Человек, може, десять… Ну, как взорвало их на тех минах, дак они вернулись, да окружили наше село… Уже не глядели ни на детей, ни на стариков, всех, всех согнали нас. Вот сюда где этот памятник, в сарай нас согнали. Колхозный был сарай, большой… Это вечером было, когда сгоняли, день малый был, дак вечером. Сгоняли нас, а мороз, мороз! Сильный! Как раз же коляды были, самый сильный мороз был, и снег был большой. Утекать - дак очень же трудно утечь. Прямо снег такой, как войдешь, дак и ног не сменишь.

Сидим, сидим, назавтра уже. Рассветает…

- Ну, что, говорят, ну, что будет? Что-то ж не пущают нас. Ну, говорят, это будут выгонять коров да все себе забирать, кур, коров, а тех уже будут гнать, молодежь, дак нас не выпущают, чтоб не плакали матери, да все там…

Это мы так решаем.

Ну, и сидим, поглядываем в окна… Ну, так часа в два - идут. Идут, ну, слава богу: будут нас выпущать! Идут, их много идет, и начальство уже, видим, идет. Ну, пущать будут. Э-э-э, как только открыли сарай - "Идем, идем на улицу!.. Вышли на улицу, они нас завернули туда на шлях. Ну, как завернули на шлях, уже мы поняли: что-то уже сделают. Уже стали бабы плакать, кричат уже…

Загнали туда, дак уже видим: и шапки лежат, и сумки те - наших мужчин… Тогда мы уже поняли, что будут и нас… Что-то сделают: сожгут или расстреляют. Уже в окна повставляли пулеметы, в каждое окно.

…Стали они в окно стучаться:

- Дайте нам человека.

Они уже так порасстреливали, что хозяйка была, варила им есть, дак и ту… И нема кому варить им еду. Женщина там с нами была, по-немецки говорила. Вышла она дитём - дак они за ребенка - выкинули, а ее повели. И тогда стали уводить. Человек по двадцать - расстреливать…» [1, с. 385; с. 388].

 

* * * * *

Улита Кондратовна Ольховик: 

 «… В нашу деревню часто наезжали немцы. Однажды приехали, скорее всего, по доносу. Повесили моего мужа Петра и дочку Олю. Она связной у партизан была. А через несколько дней снова приехали. Окружили деревню, все семьи согнали в сараи и другие постройки. Я попробовала спрятаться, но не удалось. Нашли. Также загнали в сарай. Потом ворота его открылись и начали расстреливать согнанных сюда людей. Стреляли, пока те не перестали шевелиться. Долго без сознания лежала я среди мёртвых. Не могла прийти в себя: живая или нет? Сильно болела пораненая рука. Когда стемнело, пробралась к выходу. Никого не было, и я побежала … Подалась в лес …».

Временами рассказ Улиты Кондратовны Ольховик - рассказ необычный, даже искушающий на мистическую трактовку событий. Исступлённая от ужаса, тяжело раненная женщина увидела ночью такое: «…Вот тут груда людей лежала, - говорит Улита Кондратовна - вот, полный же ж двор, вся ж деревня лежала. И на дворе, и в сарае. И опустился вот этот месяц - низенько, низенько. И стоит на месяце человек. О халате белом… Не то что кто-то мне так говорил, - я сама из сарая видела это. Через щель. И ремнем подпоясанный, шапка зимняя, и в сапогах. На этом месяце стоит. Над убитыми…

Я тогда очень растеряна была. Не знала, куда мне деться. Две дочки расстрелянные, мужа расстреляли, а два хлопчика, не знаю, где они…

На месячике стоял… На самом месячике. А низенько очень круг опустился!.. А он на месяце стоит!.. Вот просто так обыкновенный человек, ремнем подпоясанный, белый халат на нем и штаны чёрные, в сапогах и шапка зимняя…

Я трое суток сидела в сарае с убитыми. Ну, всё равно что убитых людей стерегла. На каждом углу страж стоял. Обойдёт вот так кругом сарая и вот так ухо приложит да это слушает, дышат ли люди… А там, може, кто и живой был, дак уже дошёл. Я если б ещё одни сутки посидела, дак от воздуха задохнулась бы. Уже так ослабла, пить - трое суток не пивши…

А они из деревни всё вывозили на машинах. Я через щель всё видела. И грязное белье, и чистое, где что оставалось в хатах…

Ну, а потом уже они, вижу я, собираются ехать - уже облили сарай бензином, запалили. И тогда как-то приоткрылись ворота… Дак я думаю: «Чем мне уже кипеть в этом огне, дак я выйду во двор, нехай в спину стреляют». Они туда-сюда по двору, а я так вот, через огород - и пошла! Я тогда вспомнила, что говорят: «Если тебя постигнет какое несчастье - иди и не оглядывайся!..».  Дак знаете, я вот так, спиной к ним, так вот, в лес дошла, не оглядываясь. А они на дворе ещё туда-сюда бегают.

Ну, там уже пришла я в лес. Рука ранена, дак смяло палец этот, потяну - не отрывается… А там - партизаны уже… Доктор сделала мне перевязку…»  (Плачет) [1, с. 385; 1, с. 388].

 

* * * * *

Владимир Васильевич Юрковец:

«Январь 1943 года выдался суровым, с большими сугробами, лютыми морозами. Притихшие в деревне люди сидели по домам и вздрагивали от каждого треска брёвен построек, разрываемых холодом. После того, как не удалось уничтожить партизанский отряд № 211 им. К.К. Рокоссовского, немцы вернулись в деревню, как волки голодные, и взялись за свою «работу». Всё это произошло 13 января 1943 года, накануне коляд. Сначала всех брицаловичских мужчин согнали в здание магазина и там расстреляли. Нескольким старикам и мне приказали повернуть собранное стадо коров на дорогу и отогнать в г. Осиповичи на 7-ю площадку. Мы так и сделали, но, получив аусвайсы, в деревню больше не вернулись. Вот так я остался жив в тот день. Позже узнал, что людей партиями выводили из магазина и по 20-30 человек расстреливали.  Только чудом удалось спастись немногим брицаловцам: Улите Ольховик, Ганне Потапейка, Ольге Ольховик, 13-летнему Алексею Потапейка, Татьяне Кравчонок, Мелании Потапейка. А после убийства жителей, немцы облили бензином постройки и подожгли их. А до этого погрузили в машины всё, что можно взять, а грабили Брицаловичи три дня».

 

* * * * *

Алексей Фёдорович Потапейка:

«… Меня, 14-летнего подростка, также фрицы пригнали в колхозный сарай. Двери ещё не были закрыты. Сестра моей мамы Нина и тётка Алеся прошептали: «Алёшка, давай убегать». В соседних сараях слышались уже выстрелы. Мы выбежали в открытое поле. Бежать было тяжело, проваливался снег, ноги онемели. Нас заметили каратели. Пули свистали вокруг, а я всё бежал … Оглянулся, вижу, Нина упала, Тётка Алеся застыла на снегу … До леса далеко, а следом немцы бегут. Здесь как раз стог сена. Я под стожарище зашился. А вечером был у партизан …».

 

Список использованных источников:

1. Адамовіч, А. Я з вогненнай вёскі… / А. Адамовіч, У. Калеснік, Я. Брыль. - Мінск: Мастацкая літаратура, 1977. - 464 с., ил.

2. Астрога, В. Брыцалавічы: зона смерці / В. Астрога // Магілёўская праўда. - 1994. - 14 мая.

3. Вікторчык, Н. Па свяшчэнных мясцінах (Ліпенскі сельсавет) / Н. Вікторчык // Асіповіцкі край. - 2014. - 09 чэрвеня. - С. 6-7.

4. Дулеба, Г. І., Кулагін, А. М. Брыцалавічы, Ліпеньскі сельсавет. Мемарыяльны комплекс ахвярам фашызму, савецкім воінам і партызанам // Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Магілёўская вобласць / Г.І. Дулеба, А.М. Кулагін. - Мінск: БелСЭ, 1986. - 408 с. - С. 83. 

5. Кулакоў, В.А. Да 70-годдзя трагедыі на Асіповіччыне. Чорная дата Брыцалавіч / В.А. Кулакоў // Асіповіцкі край. - 2013. - 11 студзеня. - С. 6.

6. Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Асіповіцкага раёна. – Мінск: БЕЛТА, 2002. - 720 с. 

7. Паспорта воинских захоронений Осиповичского района / Осиповичский районный исполнительный комитет. База данных «Увековечивание памяти защитников отечества» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://osipovichi.gov.by/ru/pasporta_voinsk_zachoronen_Osi-ru. - Дата доступа: 08.10.2024.